О том, что «Красный факел» планирует инсценировать бессмертную поэму Николая Гоголя, стало известно минувшим летом, когда руководство театра объявило о творческих планах на предстоящий сезон, посвящённый в основном классическим произведениям. Непосредственно работа над спектаклем началась в августе, после выхода труппы из отпуска, и уже по самой первой информации, появлявшейся в СМИ и соцсетях, по анонсам будущего спектакля было понятно, что зрителей ожидает нечто невообразимое, зрелище поистине впечатляющее и масштабное, отличное от всего, к чему они привыкли ранее. Ну и, что ожидаемо, три премьерных дня прошли с полными аншлагами, а восторженная реакция зрителей после спектаклей говорит о том, что в целом увиденным они остались довольны.
Для Андрея Прикотенко «Мёртвые души» стали первым спектаклем, поставленным в «Факеле» в качестве его художественного руководителя – ранее он ставил в нём спектакли лишь как приглашённый режиссёр. По словам Андрея Михайловича, идея поставить «Мёртвые души» родилась у него во время встречи с труппой театра, которая предложение поддержала, а уже в ходе работы артисты активно включились в процесс, соучаствовали в создании спектакля, внося свои ценные замечания и соображения, в частности, по его музыкальному наполнению. Получился отличный творческий симбиоз, что и воплотилось затем на сцене в виде постановки, которая, как к ней ни относись, в любом случае заставляет о себе говорить и уже стала знаковым событием в культурной жизни города.
Постановки «Красного факела» часто отличаются такими характеристиками, как концептуальность и контекстуальность. Иначе говоря, это не просто спектакли сами по себе, а в сопровождении различных сопутствующих мероприятий, позволяющих погрузиться в предлагаемую эпоху, прочувствовать атмосферу, героев, глубже проникнуть в художественный мир того или иного произведения, понять его суть и внутреннюю логику, а в программках можно встретить целые философские обоснования и теоретические выкладки. Не стали исключением и «Мёртвые души»: так, в рамках уже ставшего традиционным проекта «По классике» юрист Евгений Шумкин прочитал лекцию «Мёртвые души как товарный суррогат для Чичикова», где раскрыл юридическую подоплёку негоций по купле-продаже душ почивших крепостных, а историк моды Ольга Хорошилова рассказала о модных тенденциях и костюмах гоголевской эпохи. Кроме того, в стенах театра прошёл гастровечер «Ужин по-гоголевски», где все желающие смогли приобщиться к гастрономическим вкусам того времени. И это всё не случайно – сам Николай Васильевич, как известно, был изрядным гурманом, в чьих произведениях (тех же «Мёртвых душах», к слову) хватает описаний всевозможных яств и богатых застолий, и светским щёголем, одевавшимся по последним веяниям моды.
Кроме того, перед началом спектакля всем желающим предлагается запечатлеться в особой фотозоне, что, конечно, тоже добавляет исключительно позитивных эмоций перед началом основного действа.
Вообще, «Мёртвые души» — произведение для русской литературы отнюдь не рядовое, давно, ещё при жизни автора, растасканное на цитаты и обречённое на вечное бытование. Это энциклопедия русской жизни, где нашли своё отражение главные, исконные мотивы нашего бытия – огромная территория России, пресловутая птица-тройка, несущаяся через это пространство неведомо куда, и маленький человек, ничтожный перед этой громадностью и необозримостью. И не случайно такое большое место и в поэме, и в спектакле отводится коню и кучеру Селифану – казалось бы, второстепенным фигурам. Но это – в любом другом произведении, здесь же всё наоборот. Конь – это образ мистический, своеобразная духовная скрепа России, её символ, а Селифан выступает в роли проводника Чичикова по метафизическому и вполне материальному русскому бездорожью.
Вокруг «Мёртвых душ» немало мифов, легенд и устоявшихся стереотипов, начиная с пресловутого сожжённого второго тома и того, действительно ли сюжет поэмы был Гоголю подарен Пушкиным. Правды мы, видимо, никогда не узнаем, но это и не страшно – больше простора для читательской и зрительской фантазии. Взять хотя бы вопрос, который звучит в самом спектакле: who is Mr Чичиков? А действительно, кто такой Павел Иванович Чичиков – ловкий плут, мошенник, пройдоха, спекулянт, инфернальная личность, демон-искуситель, вторгающийся в город N и нарушающий покой его благочинных, добродетельных и степенных обывателей, просто обычный человек, живущий по законам своего времени и не совершающий ничего криминального, а лишь следующий заветам отца «копить копейку», а может, и вовсе бескорыстный благотворитель, скупающий у помещиков бесполезный и даже обременительный для них товар? Каждый может выбрать любой из этих вариантов ad libitum, или предложить какой-то ещё, или что-то среднее, объединяющее все вышеозначенные опции, и каждый по-своему будет прав и не прав одновременно. Один ответ не исключает другого.
Жанр «Мёртвых душ» часто классифицируют как road story – мотив путешествия здесь действительно выражен крайне отчётливо. В принципе, это один из древнейших литературных жанров, уходящий корнями в «Одиссею» Гомера. Характерен он и для европейской, и для отечественной литературы. Самая близкая параллель, наверное, это «Путешествие из Петербурга в Москву» Александра Радищева. И там, и там форма путешествия используется как художественный приём, с помощью которого автор показывает объёмную, фактурную картину российской действительности, изобличает её изъяны и пороки и ставит глобальные, философские вопросы, актуальные и через 100, и через 200 лет.
Пожалуй, главная фишка спектакля – увеличенная на семь зрительских рядов сцена. Как объяснял режиссёр, «захотелось визуализировать маленькую фигуру человека в огромном Космосе», а в анонсе спектакля сообщалось, что «зрителей ждёт кардинальное изменение пространства Большой сцены, в котором будет заложена пронизывающая поэму тема путешествия, «гигантское дыхание» русской земли и маленький человек, вдруг оказавшийся на перекрестье этих объёмов и масштабов». И этот приём себя оправдывает, вызывая у зрителей соответствующий визуальный эффект. Что касается персонажей спектакля, то в этом смысле он получился весьма представительным – на сцене задействована большая часть труппы «Красного факела», 26 человек, при этом среди героев представлены не только Чичиков, посещаемые им помещики и дочка губернатора, которую он якобы вознамерился похитить, но и такие личности, как Мавра, прислуживающая Плюшкину, причём Мавр оказывается даже не одна, а целых три, зять Ноздрёва Мижуев и некоторые купленные Чичиковым крестьяне, как, например, Абакум Фыров, оживающие в его фантазии. В декоративном оформлении спектакля обращают на себя внимание располагающиеся на сцене фортепиано и другие музыкальные инструменты, а также висящие над сценой люстры, символизирующие, по-видимому, те самые мёртвые души. Музыкальное и световое оформление – отдельная тема. Почти вся музыка живая, а в её создании, помимо фортепиано, участвуют ещё аккордеон, контрабас и две балалайки. Игра со светом тоже впечатляет, когда он то яркий, то приглушённый, то выхватывающий одного отдельного героя. И здесь, конечно, всё решают те самые люстры, создающие весь этот уютный микрокосм, который завораживает и не отпускает все два с лишним часа.
Сюжет спектакля в общем и целом опирается на сюжетную канву поэмы, хоть и не с полной хронологической точностью. Начинается действие с выхода всех артистов к краю сцены, после чего мы видим, как за столом сидят городские дамы, Анна Григорьевна и Софья Ивановна, пьют чай и обсуждают главную новость последних дней: визит в город таинственного Чичикова. Затем Чичиков последовательно побывает в гостях у Манилова, Коробочки, Собакевича и Плюшкина, встретит Ноздрёва, после вернётся в город для оформления купчей крепости, посетит бал, а затем, узнав, что дела принимают скверный оборот и его начинают всерьёз подозревать Бог знает в чём, решает как можно скорее бежать. В процессе просмотра спектакля на зрителя обрушивается такой большой поток эмоций, чувств и переживаний (тут и смех, и тоска, и меланхолическая задумчивость), что иногда трудно понять, где ты находишься – ещё в этом мире или уже где-то там, в Зазеркалье, в обители мёртвых душ, где действуют совсем другие принципы и законы. Ну а финальным аккордом спектакля становится песня на мотив всё той же тройки, подвешивающая в воздухе всё те же вечные вопросы о прошлом России, её судьбе, о том, куда в конце концов приведут её извилистые и тернистые дороги.
Отрадно, что театры продолжают ставить отечественную классику, пусть и в современной интерпретации. Нет, на самом деле в этом нет ничего плохого – просто у всех нас есть в голове некий шаблон, усвоенный с юных лет, а подобные спектакли в постмодернистской стилистике работают на его разрыв. При этом важно понимать, что все краеугольные смыслы и идеи, заложенные писателем, остаются неизменными. Классика на то и классика, что задаёт вечные вопросы и транслирует вечные ценности. Меняется со временем лишь форма, обёртка, в которой эти вопросы и ценности подаются, адаптируясь под современные реалии и тем самым оставаясь востребованными новыми поколениями зрителей. В конце концов, иногда полезно отойти от навязших со школы клише и взглянуть на, казалось бы, хорошо знакомые произведения под другим углом. До премьеры нам обещали, что персонажи на сцене будут сильно отличаться от хрестоматийных представлений о них, и, по крайней мере, многие из них действительно ушли весьма далеко от своих литературных оригиналов. Это не значит, опять же, что они лучше или хуже – они просто другие, но можно точно сказать, что они непременно, как сейчас модно говорить, украдут ваши сердца вне зависимости от симпатий или антипатий к книжным героям.
«Мёртвые души» только начинают свою сценическую судьбу, но уже сейчас можно с уверенностью сказать, что она будет долгой и счастливой. В ближайшее время новосибирских театралов ждёт погружение в бесконечную Вселенную гоголевской классики, в которой каждый, без сомнения, найдёт что-то близкое и дорогое лично ему.
фото Василия Вагина и Виктора Дмитриева (взяты с сайта театра)
